Эдуард Цветков был бомжом, пока его не прописали в доме в деревне Васильево сельского поселения Андреевское Владимирской области. В этом доме был прописан не только Эдуард, а ещё десятки человек, находящиеся в тяжёлой жизненной ситуации. Ну а какая может быть тяжёлая ситуация у мужчины? Пил, был выгнан из дома или пропил квартиру. Или сидел, вышел, а уже никому не нужен, и ничего у него нет. В Васильево Эдуарда и других мужчин прописал руководитель социальных домов "Ной" Емилиан Сосинский. Эти дома устроены так - в трудовых живут мужчины в тяжёлой жизненной ситуации, им находят простую работу, кормят, а часть своего заработка они отдают на социальные дома, где живут никому не нужные старики и инвалиды. К слову, в преклонном возрасте мужчины из трудовых домов вполне могут перейти в социальный. Везде одно условие - не пить. А прописка в Васильево давала, по крайней мере, право официально не быть бомжом, устроиться на новую работу. В том же доме были прописаны матери одиночки, которые не имеют жилья, но пособий без прописки получить не могут. Не говоря уже о жилищном сертификате. Все, прописанные в доме - русские, граждане России. Все завязали с алкоголем, хотели новой жизни, мечтали о своем жилье. Десять лет назад чиновники района уже пытались выписать многочисленных жильцов дома через суд. Но тогда в суд приехали все жильцы и сказали, да, мы здесь прописаны и живём, но на работу нам ездить отсюда сложно, поэтому мы тут не всегда присутствуем. Дом оставили в покое.
Из этого дома мужчины ушли в штурмовики и радовались, что официально не бомжами. Штурмовиком был и Эдуард Цветков. Он уже находился в СВО, созванивался с Емилианом. А где-то полгода назад на Емилиана вышла начальница ОВМ ОМВД Судогодского района и сказала, что всех людей из дома надо выписать, он - резиновый, ее ругают. Емилиан ответил, что он сам выписывает тех, кто запил, а остальные работают, добропорядочны, растят детей и нуждаются в прописке. А несколько человек из дома вообще воюют. "Не будете же вы выписывать бойцов СВО?" - спросил он. "Мне все равно" - ответила она. Емилион отказался выписывать людей.
Эдуард звонил ему накануне. Сказал, что идёт в штурм, и у него нехорошее предчувствие - может не вернуться. Он предложил перевести заработанные деньги на стариков из социальных домов. Емилиан стал думать, насколько это этично - взять у Эдуарда деньги, которые ему заплатили за службу. И тут он узнает, что Эдуард - официально снова бомж. Начальница всё-таки выписала его из дома, как и матерей с маленькими детьми, и инвалидов, которые теперь не получат пособий. Просто приехал участковый, спросил у соседей видели ли они тут людей, те сказали, нет, и всех выписали без суда. А Емилиан до сегодняшнего дня так и не решил, правильно ли брать у Эдуарда деньги, но тут сегодня из района звонят и говорят - "Героически погиб наш односельчанин - Эдуард Цветков!". "Да вы его выписали! - ответил Емилиан. - Он уже не ваш односельчанин".
Чиновники могли и должны были проверить каждого прописанного - узнать, что человек не бродяжничает, работает, не пьет, пытается вырваться из своей тяжёлой ситуации, воспитывает детей. Но не захотели. Так же они боролись бы с резиновыми мигрантскими квартирами, а не с собственными гражданами, которые пытаются встать на ноги. Эдуард не хотел быть бомжом, но фактически погиб в этом статусе. Впрочем, ему уже все равно, в любом случае он - герой
