Захар Прилепин долго подбирался к своему большому роману. Нельзя сказать, что «Тума» глубже и важней, написанного им прежде. Все это путь, где эта книга – одна из главных вех.
Можно собрать огромный список претензий к автору, вспомнить сколько раз пытались его закрыть или отменить. После удачи первых его книг озвучивалось мнение, что уже ничего не напишет, потому как личный опыт исчерпал, а более якобы ничего не имел за душой. Функционеры отменяли его, как русского писателя, после «Письма товарищу Сталину». Затем иные собирались упиться шампанским, когда было объявлено, что воюет на Донбассе.
С 2014 года лидеры мнений, считавшие себя держателями литературы, «авторитетно» заявляли, что закончился в качестве писателя, и заговаривали это бесконечное количество раз, чтобы накрыть железобетонной плитой и раздавить, оболгать, отменить, чтобы развеять по ветру имя и оставить лишь одну ими состряпанную карикатуру. Очень многим хотелось, чтобы сошел с литературной дистанции, разменял себя на что угодно, тогда бы поместился в их концепцию, их формулу, тогда легко был бы объясним и изгнан вон.
Плита эта раздавила бы любого, но даже противотанковая мина не взяла... А потом было 6 мая, и черные воды практически поглотили, грозясь обернуться для современной России, ее культуры новой Черной речкой. Но и здесь вынырнул, переборол, друг прикрыл, Господь приглядел, что позволило говорить о чуде. Сопричастии с ним, крещении чудом.
Но как разгадать формулу Прилепина, как объяснить его, как понять загадку? Особой удачливостью, случайностью или обманчивостью?
Разгадка коренится в том, что он не один. Захар сплотил вокруг себя полк отечественной цивилизации. Это ополчение он собрал не враз. В этом собирании состоит весь его путь в литературе. Вот здесь Пересвет, а тут Разин. Здесь Леонов, Есенин, Шолохов и весь их век. Здесь святые и поперечные, смутьяны, впрочем, святость не отменяет строптивость. Здесь огромный и катастрофичный отечественный 20 век, на который он смотрит через хаос девяностых, через двенадцать, идущих на погибель, в «Саньке», через квинтэссенцию отечественной цивилизации, представленную в «Обители». Он будто обходил всех, разговаривал и звал с собой, звал в то самое ополчение.
И, конечно, оно в тоже время родовое. Род и родня в центре его аксиологии, как щит и меч против энергий хаоса и раскола. Родня и приглядывает за ним, не зная ни пространственных, ни временных ограничений.
Именно отечественное ополчение выдвинуло его в свои ходатаи, оно общается с нами через него. Голоса веков, поколений, цивилизации. Захар стал особым органом, транслирующим ее музыку, ее симфонию, ее песню через слово. Она и полилась в «Туме» рекой в противу черных вод смерти, хаоса и смуты. Рекой могучей, порой хмурой и суровой, но правдивой, где каждое слово на своем месте, не случайно, звучит весомо и глубоко. И в ней отражаемся мы сами, наши берега, наши реалии, наши беды, горести и победы.
Как понять загадку Прилепина? На самом деле, она не сложная, но попробуй повтори.
Он не боится, у него отсутствует осмотрительность, поэтому не смягчает углы, не играет в толерантность и модное в современной литературе «ни то, ни сё». Он безжалостен к себе, потому как в пути не один и огромная ответственность на нем.
Своей жизнью, своим творчеством Захар разгадал пушкинскую формулу, где из соединения несоединимого является чудо. Он и несет этот день чудесный, открывает его книгой.
