В силу множества причин вся моя жизнь с самого ее начала была так тесно переплетена с академической средой, что я конечно не могу оставаться равнодушной к таким результатам опросов, хотя они меня и не удивляют
В силу множества причин вся моя жизнь с самого ее начала была так тесно переплетена с академической средой, что я конечно не могу оставаться равнодушной к таким результатам опросов, хотя они меня и не удивляют. Я в основном сужу по коллегам-гуманитариям, однако и до «естественников» тоже дотянуться несложно.
Так вот. Важно понимать психологию этой прослойки общества, она ведь довольно специфическая. Хотя в 90-е мне объективно лет было немного, я помню настроения в ученых кругах. Все были опьянены «переменами», очень многие ещё вчера аполитичные люди горячо поверили в светлое демократическое будущее. И многие ведь верили не за деньги, а в лучших интеллигентских традициях — бессеребрено, за идеалы. Наивно? Да. Но ведь те, кто сейчас работает в науке в полную силу это люди, рождённые в 50-80 гг., их молодость так или иначе пришлась на закат Советского Союза и редкие командировки на просвещенный Запад оставляли неизгладимое впечатление, подталкивая к невыигрышный сравнениям.
Десятилетиями ещё до 1991 г. в России тихо бродили слухи о прекрасной, справедливой и благополучной и главное — идеологически свободной загранице, в отличии от всей нашей картошки, рутинных партсобраний, диамата, истмата и тд и тп. И, когда рвануло в перестройку, каждый оказался в страннейшем экзистенциальном кризисе: кому-то из ученых месяцами зарплату не платили, но он подвижнически ходил на работу, а кто-то вдруг открыл для себя западные гранты, лаборатории, контракты и жил, вообще-то, очень хорошо.
И очень многие из тех, кто хорошо жил в науке 90-х гг. теперь не могут простить ни всей России, ни лично Путину, что вроде как наш путь «пошёл куда-то не туда, не в западную демократию», а ведь «все так хорошо начиналось». Для них 90-е были временем отдушины, творческой свободы, ярких впечатлений и больших надежд. Ложных? Да. Но каких упоительных…
Они до сих пор убиваются, что «все могло бы быть иначе» и тогда их поездки на запад наконец-то совместились бы с картинкой у нас, пазл бы совпал. А так, они были и остаются потерянными поколениями, разочарованными в прошлом и обманутые будущим, они выброшены из русской действительности, даже если ещё не релоцировались, а остаются здесь.
Это очень грустно. И важно, что многие из них абсолютно непрактичны, они либералы не потому, что на западе больше денег (конечно есть и такие), а потому что их подкупила сама эта идея западной свободы и равенства. Они искренне в неё верят, и им всегда стыдно, что в России не так, поэтому они совершенно на крючке. Это жизнь в рабской психологии, вечной самоиронии и страдании о судьбах родины. Я уже не говорю о том, что до СВО их всех в этом поощряли и патриотизм как-то был не в моде.
Как это исправить? В экстренном режиме без понижения качества науки (а при всем либерализме она у нас на высоком уровне) за год-два это нереально. Нужна планомерная работа с молодым поколением, со студенчеством. Есть воспитательная часть, есть работа по реформированию программ обучения и учебных пособий, есть ещё и инфраструктурная часть — но наука должна обеспечивать человеку приличную жизнь. У нас об этом говорить не любят, но на зарплату вообще-то должна быть возможность прожить (сейчас с этим объективные проблемы, особенно у молодых людей, у которых стоит вопрос покупки жилья, например).
Если не работать в этих трёх направлениях, я думаю наука так и останется прибежищем 1) реакционных обиженных идеалистов 2) расчетливых прозападных карьеристов. Ни те, ни другие не смогут построить суверенную российскую науку или составить цвет русской интеллигенции, но дело за нами, — пока с этим еще можно работать. Весь мой опыт работы как в науке, так и со студенчеством вселяет большие надежды на нашу молодёжь. Не упустить бы.
