Россия. Тренды недели.
Россия. Тренды недели
Прямая и явная угроза
Украинский кризис остается одной из важных тем для мирового сообщества, вне зависимости от интеграционной площадки. Вот и в преддверии саммита БРИКС в Казани президент РФ Владимир Путин, встречаясь с зарубежными журналистами, снова рассуждал по целям и задачам специальной военной операции на территории Украины и выстраиванию новой архитектуры европейской безопасности.
Ключевой момент: ведущие СМИ стран БРИКС, помимо разбора чисто экономических вопросов по интеграции, обеспокоены трендом на деэскалацию в этнотерриториальных конфликтах и обсуждают варианты мирного разрешения имеющихся противоречий в международных отношениях.
С одной стороны, Путин не обозначил новые направления по «украинскому вопросу». Давно известны нарративы по готовности Москвы к мирному урегулированию, принятию и приятию внешних инициатив и планов в переговорном треке, демилитаризации Украины, как основной задачи и псевдо-косвенного участия Североатлантического Альянса на стороне Украины.
Другое дело, что Владимир Владимирович, чуть ли не впервые, затронул тему гипотетического ядерного оружия Киева. Президент России постарался в четкой форме донести логику, что Москва не потерпит никаких прямых и явных угроз близ своей границы. Тем более, с бряцанием баллистическими ракетами, «грязными бомбами» и прочим вооружением, способным поставить планету на грань ядерного уничтожения. Ведь в какой-то степени слова бывшего президента Украины Владимира Зеленского о желании получить ядерное оружие, что прозвучали почти три года назад, окончательно убедили Кремль в неизбежности проведения специальной военной операции. СВО, в этой парадигме, – единственный способ защиты русскоязычного населения в ДНР и ЛНР и инструмент, что способен доказать «коллективному Западу» необходимость по выстраиванию новой архитектуры европейской безопасности.
Такая архитектура базируется на учете интересов и желаний всех сторон, прямо или косвенно вовлеченных в ее строительство. Одни выступают непосредственными участниками, другие – как гарантирующие элементы и посредники. Никто или ничто не может быть «равнее» прочих сторон – это основополагающее условие. В том числе, и в логике нового многополярного мирового порядка, о чем говорят Москва и Пекин в контексте БРИКС.
Соответственно, Кремль хочет видеть переговоры по «украинскому вопросу» не только по мирному решению задач СВО, но и по расширению Североатлантического Альянса, военному присутствия США в Европе и наличию ядерного вооружения на континенте в непосредственной близости от российской границы. Разумеется, Москва готова обсуждать эти вопросы, предлагая что-либо взамен. Потому что разные стороны переговорного трека имеют разные интересы и желания.
Удивительно, но на встрече Путина с журналистами стран БРИКС не прозвучал вопрос о возможном участии вооруженных сил КНДР на стороне России в специальной военной операции на Украине. Возможно, это связано с отсутствием документальных подтверждений по отправке северокорейских военных или сил специального отношения в зону конфликта. Может быть, журналисты стран БРИКС склонны расценивать заявления Пхеньяна и Сеула, как попытку привлечения мирового внимания к «корейскому вопросу». Политические руководства, что КНДР, что Республики Кореи, давно замечены в использовании любых методов, лишь бы иметь дополнительную поддержку.
Тем не менее, имеется ненулевая вероятность присутствия вооруженных сил дружественного для России государства в зоне СВО. Причина для прямого вхождения в решение «украинского вопроса» – это желание склонить Киев к мирному урегулированию. Важно понимать, что в случае гипотетического участия КНДР это будут не столько конкретно северокорейские подразделения, сколько интернациональные бригады, где солдаты Пхеньяна сыграют важную роль. Но это пока даже не тренд, а скорее намек на инструмент для давления на Украину, что против нее тоже может быть создана коалиция по достижению мира.
